Погодин Радий Петрович - Март
Радий Петрович ПОГОДИН
МАРТ
В классе тихо. Заядлые шептуны загляделись на жёлтых солнечных зайцев
и замолкли.
У доски переминался с ноги на ногу коренастый толстощёкий Пашка
Жарков. Отвечал он нудно, путано. Называл Короленко Владимиром Галонычем,
а Тыбурция - паном Тридурцевым.
Учительница сидела подперев щёку рукой, недовольно хмурилась.
Но вот скрипнула дверь - и тишины как не бывало. Ребята задвигались,
загудели. Пашка у доски приосанился, сказал смело:
- Мария Григорьевна, всё уже... Можно сесть?
Учительница вздохнула:
- Садись.
- Мария Григорьевна, на минуточку... - позвали из-за двери.
В щёлку ребята увидели высокого военного моряка и седую голову
завуча.
Стоит только учителю выйти из класса, как у ребят сразу найдётся
масса дел. Староста Нинка Секретарёва громко объявила, что если кто хочет
пойти в ТЮЗ, то завтра нужно принести деньги. Пашка с ухмылкой доказывал,
что точка во сто раз лучше двойки и даже тройки.
Учительница пробыла за дверью недолго. Она вошла в класс, легонько
подталкивая перед собой чистенькую белокурую девочку с толстыми короткими
косами. Мария Григорьевна была невысокого роста - только на голову выше
Пашки и других ребят, но рядом с новенькой она казалась солидной и
высокой.
- Познакомьтесь, - сказала она сразу всему классу, как могут говорить
только учителя, - это ваш новый товарищ, Валя Круглова. Она приехала из
Таллина и с сегодняшнего дня будет учиться у вас в классе...
Раскосый, чернявый Лёвка Ковалик (ребята прозвали его Кончаком)
проворчал: "Очень приятно". А Витька насмешливо заметил:
- Какой это товарищ, это же просто девчонка!
Мальчишки заулыбались. Девчонки возмущённо загудели.
- Не болтай глупостей! - сказала Витьке учительница, а новенькой
показала на свободную парту.
Новенькая села, выпрямилась, заложила руки за спину и словно
окаменела в этой неудобной позе.
- Мумия египетская, - определил Кончак. - Слышишь, Витька, в классе
нафталином запахло.
Витька шумно втянул носом воздух и раскатисто чихнул.
- Тебе дует! - сказала Мария Григорьевна. - Иди сядь к Вале.
Витька пустился в объяснения:
- А чего я сделал?.. Что, уж и чихнуть нельзя?.. - но, глянув
исподлобья на учительницу, понял, что все его ухищрения бесполезны.
Он недовольно запихал книжки в портфель, постоял, посмотрел на
закапанные чернилами половицы да так, с опущенной головой, и пошёл через
весь класс на новое место. Расстёгнутый портфель он тянул за угол по полу,
и весь вид его как бы говорил: "Что ж, сажайте с этой клюквой, с этой
мумией... Мы ещё и не такое терпели". Подойдя к парте, Витька ворчливо
скомандовал:
- Подвинь-ксь, ты... Расселась, как в карете.
Новенькая и без того сидела на самом краешке скамьи; она прижала
локти к бокам и съёжилась.
Витька разложил на парте все свой книжки, тетрадки, карандаши, вынул
даже завтрак, завёрнутый в пергаментную бумагу, затем развалился на
скамейке и критически оглядел свою соседку.
Девочка отвернулась, подняла плечи.
Витьке был виден только её маленький, почти прозрачный нос. Витька
поморщился, перевёл глаза на потолок, сделал вид, что изучает трещины на
штукатурке, а сам думал: "Если по этому носу дать хорошего щелчка, то он,
наверное, разлетится на сто кусков". Витькины пальцы уже сложились в
упругое кольцо, но тут к их парте подошла Мария Григорьевна.
- Сядь как следует.
Витька неохотно выпрямился.
- Он же мешает тебе - чего ты молчишь?..
- Нет, он мне не мешает, - прошептала новенькая и уставилась большими
испуганными глаза
