9673d3cd     

Погодин Радий Петрович - Мост



Радий Петрович ПОГОДИН
МОСТ
Повесть
Река текла широко. Глубокая. Медленная. Бурая. Безлесые берега давали
простор громадному небу. Небо казалось пустым и бесцветным, как бы
осыпавшимся. Но река все же вспыхивала упорно то здесь, то там
разноцветными бликами, чаще всего синими, и небо спешило вобрать этот цвет
в себя...
У самой воды лежал убитый связист. Рядом валялась катушка: провод с
нее согнали. На мелкой волне, тычась в камни, подрагивали новехонькие
амбарные ворота. Для большей грузоподъемности к ним были привязаны две
пустые железные бочки.
По реке, будто хлопья золотой пены, плыла солома.
Прибрежная заливная земля, поросшая голубой травой, иссыхала и
плешивела, уходя вверх, к железнодорожному мосту.
Мост рухнул утром.
От небольшого городка с фарфоровым заводом и спичечной фабрикой,
укоренившегося на возвышенной, не затопляемой в половодье равнине, шел к
реке солдат. Правильнее было бы сказать - красноармеец: именно так
называли в тот год рядовых бойцов Красной Армии, но, поскольку Берлин в
сорок пятом году брали солдаты, пусть и бредущий по луговине парень,
волочащий винтовку с последним патроном в патроннике, именуется тоже
солдат.
Солдат Егоров Василий. Ныне живущий и здравствующий.
А утром, когда обрушился мост, исполнилось ему восемнадцать.
Он был грязен. Жирная огородная земля засохла лепешками на его щеках,
локтях и коленях.
Подойдя к берегу, солдат постоял, поглядел на обрушенный мост,
казавшийся отсюда и вовсе хрупким, потом побрел по мелкой воде к амбарным
воротам с бочками, приготовленными для переправы, может, убитым связистом,
может, кем другим, но только занялся солдат Егоров на виду у захваченного
неприятелем городка делом в его ситуации странным и очень неспешным.
Прислонив винтовку к одной из бочек, он разделся догола и вымылся с
плаванием, отфыркиванием, окунанием и ковырянием в ушах. Вымыл
обмундирование - даже башмаки вымыл. Потом оделся во все отжатое. Портянки
и туго скатанные обмотки сунул внутрь башмаков, башмаки привязал к
винтовке, винтовку закинул за спину и пошел в реку, пока вода не сделалась
ему высоко, по грудь - тогда поплыл не торопясь, в согласии с течением не
бурливым, но сильным.
Последние дни охрану моста, сменив железнодорожное подразделение, нес
полувзвод пехоты. Основное число солдат с лейтенантом и пулеметом "максим"
располагалось по правому берегу. На левом берегу стояли четверо: в одном
окопе, по одну сторону пути, два пожилых колхозника, на язык небойкие,
коротконогие, с плоскими спинами; по другую сторону пути, в другом окопе,
двое молодых - Егоров Василий и Алексеев Георгий, бывший студент
Ленинградского университета.
Этот Георгий был веселый. Велел называть себя Гога и хохотал:
- Боец Гога! До чего непристойно.
По мосту медленно проходили воинские эшелоны, товарные составы и
пассажирские поезда, облепленные беженцами. Мост не годился для пешего
продвижения: на сквозных фермах тропа шаткая, шириною в две скользкие от
мазута доски, и вода где-то там, далеко внизу - теплая, в солнечных
плесах, с игранием рыбы и отражением облаков, - и перила, рассчитанные
только на силу воли. Но беженцы шли и пешком. Может, были они смелее
других или понимать перестали, поглупев от всегда неожиданных ударов
войны.
Бомбили мост каждый день по нескольку раз, шумно и неприцельно.
- Ишь как гудют, - говорил Гога. - Нет, Вася, не всё они могут.
Слишком неэкономно они нас пужают.
Солдат Алексеев был старше солдата Егорова на год, но показывал себя
сов



Содержание раздела