Покровский Александр Михайлович - Рассказы
entert_humor Александр Михайлович Покровский Рассказы ru Saltarello saltarello@inbox.ru FB Tools 2004-09-17 F04A4623-74E1-4689-BFD2-94510BF41045 1.0 Пардон
Этого кота почему-то нарекли Пардоном. Это был страшный серый котище самого бандитского вида, настоящее украшение помойки. Когда он лежал на теплой палубе, в его зеленых глазах сонно дремала вся его беспутная жизнь.
На тралец его затащили матросы.
Ему вменялось в обязанность обнуление крысиного поголовья.
– Смотри, сука, – пригрозили ему, – не будешь крыс ловить, за яйца повесим, а пока считай, что у тебя пошел курс молодого бойца.
В ту же ночь по кораблю пронесся дикий визг. Повыскакивали кто в чем: в офицерском коридоре Пардон волок за шкирку визжащую и извивающуюся крысу, почти такую же громадную, как и он сам – отрабатывал оказанное ему высокое доверие. На виду у всех он задавил ее и сожрал вместе со всеми потрохами, после чего, раздувшись как шар, рыгая, икая и облизываясь, он важно продефилировал, перевалился через комингс и, волоча подгибающиеся задние ноги и хвост, выполз на верхнюю палубу подышать свежим морским воздухом, наверное только для того, чтобы ускорить в себе обменные процессы.
– Молодец, Пардон! – сказали все и отправились досыпать. Неделю длилась эта кровавая баня: визг, писк, топот убегающих ног, крики и кровь наполняли теперь матросские ночи, а кровавые следы на палубе вызывали у приборщиков такое восхищение, что Пардону прощались отдельные мелочи жизни.
Кота на корабле очень зауважали, даже командир разрешил ему бывать на мостике, где Пардон появлялся регулярно, повадившись храпеть в святое для корабля время утреннего распорядка. Он стал еще шире и лишь лениво отбегал при встрече с минером.
Есть мнение, что минные офицеры – это флотское отродье с идиотскими шутками. Они могут вставить коту в зад детонатор, поджечь его и ждать, пока он не взорвется (детонатор, естественно). Есть подозрение, что минные офицеры – это то, к чему приводит безотцовщина.
Минер – это сучье вымя, короче. Пардон чувствовал подлое племя на расстоянии.
– Ну, кош-шара! – всегда восхищался минер, пытаясь ухватить кота, но тот ускользал с ловкостью мангусты.
– Ну, сукин кот, попадешься! – веселился минер.
– Как же, держи в обе руки, – казалось, говорил Пардон, брезгливо встряхивая лапами на безопасном расстоянии.
Дни шли за днями. Пардон ловко уворачивался от минера, давил крыс и сжирал их с исключительным проворством, за что любовь к нему все возрастала.
Однако через месяц процесс истребления крыс достиг своего насыщения, а еще через какое-то время Пардон удивил население корабля тем, что интерес его к крысам как бы совсем ослабел, и они снова беспрепятственно забродили по кораблю. Дело в том, что, преследуя крыс, Пардон вышел на провизионку.
И все. Боец пал. Погиб. Его, как и всякую выдающуюся личность, сгубило изобилие. Его ошеломила эта генеральная репетиция рая небесного.
Он зажил, как у Христа под левой грудью, и вскоре выражением своей обвислой рожи стал напоминать интенданта. Пардон попадал в провизионку через дырищу за обшивкой.
Со всей страстью неприкаянной души помоечного бродяги он привязался к фантастическим кускам сливочного масла, связкам колбас полукопченых и к сметане. Крысы вызывали теперь в нем такое же неприкрытое отвращение, какое они вызывают у любого мыслящего существа.
Вскоре бдительность его притупилась и Пардон попался. Поймал его кок. Пардона повесили за хвост.
Он орал, махал лапами и выл что-то сквозь зубы, очень похожее на «мать вашу!». Его спас механик. Он отцеп